transurfer | Entries tagged with терапия ранней травмы

Выношу в отдельный пост свои ответ на вопрос, в чем ядро травмы развития, и куда копать, когда речь идет о такой травме.

Обычная травма (птср) - это одноразовое мощное событие, которое психика не смогла переварить. Например, смерть родителя, потеря какого-то еще близкого человека, внезапный и болезненный переезд в другую страну, авария.

Травма развития (комплексное птср, сложное пост-травматическое расстройство) - это результат систематического, ежедневного негативного воздействия, которое является результатом в целом хронически неблагополучной атмосферы в семье. Ребенок может быть обут-одет-накормлен, но его желания критикуются, чувства высмеиваются, потребности в любви, помощи и поддержке игнорируются. Ребенок или в целом заброшен, или подвергается гипер-контролю.

Разница между одноразовой мощной травмой и травмой развития, как я ее вижу, такая:

- В первом случае в дерево один раз ударила молния и сломала его ствол, после чего он криво сросся, но ветки, листья у него выросли нормально. Часто дереву получается залечить перелом и оно находит способ продолжать расти вверх, как положено. То есть, это дерево, которое кривое только в одном каком-то месте.

- Во втором случае это бонсай, когда ежедневно, понемногу, но систематично маникюрными ножничками по чуть-чуть подстригают листья и инструментами гнут ствол и ветки, чтобы получить в целом функциональное, но во всем кривенькое деревце.

В ядре травмы развития лежат поломанные базовые убеждения (одно, несколько или все сразу):
- Меня нет
- Я не имею право на жизнь
- Я не имею право на безопасность
- Меня никто не защитит
- Я не имею значимости/ценности
- Я не важен
- Меня нельзя любить
- Я не могу себя защитить
- Я не могу справляться с жизнью
- Любить — опасно
- Жить — опасно
- Безопасности не существует вообще
- Я не имею право на счастье/благополучие/процветание
- Проявлять себя опасно
- Быть собой настоящим — опасно

Травма развития — это регулярные посылы от взрослых, что с тобой что-то фундаментально не так и/или что мир всегда враждебен и опасен.

Кто-то сказал, что каждый травматик всю жизнь ищет ответ на вопрос "Можно ли меня любить?". Мне это откликается, потому что любовь — это про безопасность быть собой, что у травматиков отнимают очень рано.

Конкретно об установке "Я не могу справляться с жизнью". Эта установка обычно указывает, что ребенка очень часто оставляли одного решать задачи, которые ему не по возрасту. Причем, взрослым взглядом они не кажутся сложными. Например, отправлять шестилетнего ребенка одного к врачу, или в магазин, или оставлять одного дома, или младшего школьника оставить одного разбираться с буллингом, моббингом, токсичными друзьями, злыми учителями, со своей неуспеваемостью, потому что какие-то предметы преподаются слишком трудно для понимания. Нередко здоровье ребенка тоже игнорируют, и ему приходится самостоятельно справляться с физической болью, сильным дискомфортом и страхом смерти. При этом спрашивают с него, как с взрослого, не считаются с тем, что ему страшно и трудно, ни в чем не помогают, не хвалят за успехи, зато выедают мозги и душу за малейшие промахи.

По итогам вырабатывается опыт, что жизнь состоит из непосильных задач, за невыполнение которых будут унижать, откуда вырастает установка "я не справляюсь с жизнью". Этот опыт фоном идет и во взрослую жизнь, хотя у взрослого человека есть много разных опций, как справиться с жизнью:

- Отказаться выполнять какие-то задачи, если это не смертельно
- Разбить большие задачи на группы мелких и решать пошагово
- Попросить помощи
- Попросить совета
- Попросить моральной поддержки
- Заплатить кому-то за решение и выполнение задач, которые кажутся сложными или их просто не охота делать
- Делегировать
- Понять, каких навыков для решения не хватает, и освоить их
- Или, как минимум, принять тот факт, что на данный момент задача кажется нерешаемой, но в будущем окажется решаемой, когда будет ресурс/время/новые знания, и ничего страшного в этом нет.

Это помогает:
- Начать разделять "тогда", когда всех этих знаний, пониманий и ресурсов реально не было, и "сейчас", когда справиться с жизнью уже вполне реально.
- Начать смотреть на решение задач из позиции ресурсного взрослого, а не из позиции того ребенка из прошлого

Нужно помнить, что, согласно нейропривычке, дефолтной реакцией на задачи, которые кажутся большими и сложными, будет чувство беспомощности и бессилия. Это отголоски прошлого, и в текущей реальности они уже не являются верной оценкой ситуации. Нужно научиться отслеживать момент, когда эти старые чувства включаются, брать этого напуганного ребенка на ручки, переходить в позицию заботливого родителя и смотреть на задачи взрослыми, ресурсными глазами (их надо в терапии отрастить).

Чтобы избежать ощущения "блин, я опять катастрофически не справляюсь", надо напомнить себе, что взрослые задачи внутренний ребенок решать не должен, их должен решать внутренний взрослый/родитель. Только тогда они станут посильными. Дайте своему внутреннему ребенку то детство, которого у него не было, а взрослому поручите рулить делами. Из позиции взрослого жизненные задачи и трудности выглядят как возможность приложить себя, свои навыки, творческое мышление, научиться новому и почувствовать триумф "какая я молодец, как я здорово справилась!".

Весь этот путь от подавленного, бессильного ребенка до компетентного взрослого с любимым внутренним ребенком подмышкой лучше, быстрее, дешевле (с учетом того, во сколько обходятся жизненные ошибки или упущенные годы и возможности) пройти в сопровождении грамотного терапевта.

Вчера я спрашивала, что самое главное, что меняет терапия. Мне больше всего отзывается версия, что терапия меняет личную историю. Не в смысле биографии, а в смысле ответа на вопрос, кто я и что для меня возможно в этой жизни.

Личная история формируется в детстве, бессистемно и бессмысленно, под влиянием того, как на нас реагируют окружающие взрослые. Она может быть очень далекой от объективной реальности, но человек всегда думает, чувствует и поступает в соответствии с ней. Извне он может принимать только то, что с историей совпадает, и поэтому образуется замкнутый круг: если я верю, что меня невозможно любить, я буду видеть только тех, кто меня не любит, и поэтому я не смогу получить не сочетаемый с моей личной историей опыт, который помог бы мне его изменить.

Терапия помогает осознать эту историю, найти ее корни и начать ее менять.

Поэтому в ответ на всякие мрачные мысли, бессилие, безысходность стоит себе напоминать "Я меняю свою личную историю".

"Да, раньше у меня не получалось, но теперь получится, потому что я меняю свою личную историю".
"В прошлом в этой области у меня были сплошные неудачи, но это часть старой истории. Я пишу новую, и поэтому эта область у меня наладится".
"Все кажется беспросветным, потому что это отголоски старой истории, но я ее меняю, и поэтому меня ждет совсем другое будущее".
"Я боюсь делать вот это и вот это, такова моя старая история, и поскольку я ее меняю, мой страх постепенно исчезнет".

maya_lebedeva поделилась интересной ссылкой: Эволюция терапии психотравмы. Оттуда:

Фрейд и его наставник, Йозеф Брейер, написали ряд превосходных статей о природе психотравмы ещё в 1890-е, однако впоследствии отреклись от своих выводов, поскольку утверждение о встречаемости инцеста в «добропорядочных венских семьях», принадлежавших среднему классу, вызывало очень сильное смущение у их коллег.

В статье говорится, что снова о травме заговорили в 80х годах прошлого века.

Однако в начале 1990-х, подобно тому, как это уже происходило в 1902, 1917 и 1947, в тот момент, когда движение по исследованию психотравмы начало приносить серьёзные результаты, произошла контрреакция.

В данном конкретном случае это произошло вследствие общественного движения, продвигавшего идею о так называемых ложных воспоминаниях. Оно пыталось доказать, что истории о насилии, которые рассказывали нам наши клиенты, лишены оснований, поскольку они были результатом систематического внушения им ложных воспоминаний со стороны психотерапевтов. Значительная часть этого движения поддерживалась римско-католической церковью, сталкивавшейся с огромным количеством судебных исков, связанных с обвинениями священников в сексуальном насилии над детьми, а также психологами, которые хорошо зарабатывали в контексте судебно-психологической экспертизы, занимаясь опровержением заявлений, делаемых жертвами сексуального насилия. После того, как вереница судебных исков против церкви была так или иначе закрыта, вместе с нею исчезла и вся «индустрия» ложных воспоминаний.

Еще одна интересная статья на том же ресурсе: Психотерапия привязанности у взрослых: интервью с Дэвидом Эллиоттом. Рекомендую всем, кто хочет освежить свои знания о раннем опыте привязанности и его роли в психическом здоровье во взрослой жизни.

Цитата:

Понимаете, как я уже говорил, в США примерно 40 % взрослых людей имеют небезопасную привязанность. Но среди тех людей, которые приходят на психотерапию, намного более высокий процент, как мы обнаружили, имеют в основе небезопасную привязанность — в значительной степени или хотя бы в некоторой. Опять же может быть целый спектр тяжести небезопасной привязанности. Но мы… и здесь я должен подчеркнуть: я говорю об американской статистике, однако в 2010 году было исследование, которое провела Наталья Плешкова, российский исследователь, работающий здесь, в Санкт-Петербурге. Она взяла выборку младенцев из петербургских семей — благополучных семей, проживающих в Санкт-Петербурге. Насколько я помню, там было около 130 младенцев. И она обнаружила, что только лишь у менее 7 % была безопасная привязанность, что означает, что 93 % этой выборки имеет какую-то форму небезопасной привязанности здесь, в Санкт-Петербурге, и знаете, это очень беспокоит, конечно же, ведь все эти младенцы из семей, в которых, как казалось, не было особо какого-либо насилия, понимаете, не было вообще ничего ужасающего. Но почти 93 % этих детей, — они проживали второй год своей жизни, — имели небезопасную привязанность; и Плешкова выдвинула предположения, почему дело обстояло так, почему среди этих детей был настолько низкий уровень безопасной привязанности.

Это очень интересно, те идеи, о которых она говорила: в российской культуре, в обществе, вероятно, присутствует много нерешённого горя и психотравм из-за событий и происшествий, которые происходили в течение десятилетий; и когда у родителя есть нерешённая психотравма или недопрожитое горе, это будет влиять на его уход за ребёнком, на его родительство. Так что это ещё одна причина, почему настолько важно для благополучия детей, чтобы родители могли проработать и, в идеале, исцелить тот тип внутренней небезопасности, который они несут в себе — тот тип нерешённого горя или психотравмы, возникшей в их биографии, в биографиях их родителей, в истории культуры в целом, и это один из аспектов, почему я так люблю эту работу, ведь она может оказывать эффект не только индивидуально на людей, приходящих к нам за психотерапией, но и чем больше мы помогаем кому-то индивидуально, кто может стать впоследствии родителем, тем больше это будет помогать, в свою очередь, их детям, чтобы у них развивалась безопасная привязанность.

Чего травматику не хватает больше всего? Любви? Поддержки? Помощи? Все это важные вещи, но самая главная недостача в жизни травматика - это чувство безопасности.

Когда травматику безопасно, и он может безопасность выдерживать без повышения тревожности, то становится возможно то, что раньше возможно не было. Один из постулатов альфа-родительства - развитие идет из точки покоя. То есть, ребенок, который знает, что у него есть тыл, есть защита и есть мама, к которой можно прибежать в случае чего, все свои силы может направить на развитие, изучение мира и творчество. Ребенок, у которого тыла нет, целиком поглощен своими страхом и тревожностью, у него нет ресурса расти. Об этом тут недавно был пост.

Хочется любви? Повышайте свое чувство безопасности. Вы сможете замечать больше любви вокруг и сможете брать ее от тех, кто ее предлагает, даже если это мелочь вроде доброго комплимента.

Хочется наладить отношения? Повышайте чувство безопасности. Тогда тени прошлого перестанут заслонять то, что реально происходит в вашей жизни, и вы услышите, что на самом деле говорят вам люди и увидите, что они делают на самом деле.

Хочется денег? Повышайте свое чувство безопасности. За потребностью в деньгах очень часто стоит потребность в безопасности, деньги же видятся как средство ее получения (все не так на самом деле, конечно же).

Хочется больше творчества? Повышайте чувство безопасности, это позволить вашим внутренним детям выбраться наружу и свободно креативить.

Как сделать терапию наиболее эффективной? Работайте над повышением чувства безопасности. Если единственное, в чем вам поможет терапевт, это вырастить чувство безопасности, то он со своей работой справился. Все остальное идет бонусом.

Как повысить чувство безопасности:
- Заземляйтесь, чтобы показать нервной системе, что вы в физической безопасности
- Выращивайте внутреннего взрослого, чтобы вашим внутренним детям было на кого опереться
- Если у вас безопасный терапевт, на сеансах сосредоточьтесь на впитывании этого чувства безопасности (отмечайте, как вам сидится, дышится, говорится, когда вам безопасно и вспоминайте это)
- Обсудите со своим терапевтом, как вы можете увеличить ощущение безопасности в жизни
- На моем опыте огромная часть чувства безопасности приходит из опыта "я могу и я справлюсь". Когда вы можете положиться на себя, вы знаете, что вы у себя есть и вы умеете решать жизненные задачи, поэтому вам не надо сильно зависеть от других людей и обстоятельств (зависимость - это всегда небезопасно). Отмечайте и празднуйте все маленькие и большие проблемы, с которыми вы смогли справиться.
- Йога, медитация, дыхательные упражнения - все, что стимулирует расслабление, отстраненность от мысленного потока (он обычно весьма тревожный) и концентрацию на текущем моменте
- Все вышеперечисленное нужно повторять много раз, чтобы сформировались нужные нейронные связи и чтобы они по своей активности превзошли нейронные связи отвечающие за тревогу и страх. Это как мышца, она укрепляется от постоянного использования

Что еще от себя добавите про выращивание чувства безопасности?

Janina Breidaka очень емко разложила по полочкам, что нужно для исцеления комплексной травмы и почему когнитивно-поведенческая (когнитивно-бихейвиоральная) терапия для этого не подходит:

Очень упрощённо говоря - ведь что такое комплексная травма? Это последствие того, когда на протяжении длительного времени человек сталкивался с травмирующими событиями, которые превышали возможности его психики эти события переварить. Это неспособность психики справиться с чрезвычайными по нагрузке событиями и это отсутствие необходимой поддержки извне, которая бы этой психике помогла.

 Под чрезвычайными событиями мы понимаем не только природные и технические катастрофы и военные действия, но и многократное физическое и сексуальное насилие, а также эмоциональный, вербальный абьюз и неглект, с которым ребёнок сталкивается в раннем возрасте (здесь можно упомянуть семьи алкоголиков и наркоманов, семьи с психически больными родственниками и просто семьи, где токсичность всех членов зашкаливает).

Главное последствие травмы - это отчуждение человека от его ЧУВСТВ. При чрезвычайных событиях чувства у человека тоже чрезвычайные. В отсутствие навыка переваривать чувства такой силы (а у детей нет такого навыка) и в отсутствие поддержки (взрослые должны помочь и научить ребёнка проживать эти чувства без страха), человек не справляется с эмоциональной нагрузкой и эти чувства подавляет и видоизменяет с помощью тех психологических защит, которые наиболее близки его темпераменту и психическим особенностям.

Наиболее распространённые защиты от травмы - это, в том числе, все подвиды отыгрывания, интеллектуальных и диссоциативных защит. "Раз я не могу справиться с ужасом посредством чувств, я отрежу все чувства и обесценю их и попробую справиться с ними с помощью действий и интеллекта." Обсессивно-компульсивные люди бегут от своих чувств посредством навязчивых мыслей и действий, зависимые люди прибегают к алкоголю, наркотикам и перееданию, истеричные люди хаотично суетятся, шизоидные люди вообще живут только в голове.

По сути, что делает человек с травмой - он вынужденно использует когнитивно-поведенческую стратегию, чтобы справиться с невыносимыми чувствами и чтобы удалить их из сознания. Понятно, к чему я клоню, да? Аппелировать к когнитивно-поведенческим способностям человека при проработке травмы - это по сути повторять и усиливать те стратегии выживания, которые у него и так есть и которые у него и так чрезмерно развиты.

Что не развито у человека с травмой? Способность чувствовать, способность дифференцировать чувства и способность эти чувства проживать, не разрушаясь и не прибегая к подавляющим чувства защитам.

У человека с травмой будет много замороженных и невыраженных чувств, которые нужно по кусочкам размораживать и присваивать через непосредственное проживание в присутствии поддерживающего лица. Таким образом, компетентный и эмпатичный терапевт временно берёт на себя роль устойчивого взрослого, который (как родитель) контейнирует тяжёлые чувства клиента, давая им место быть безо всякой оценки и интеллектуализации.

Ну и как это помогает? Какой смысл бередить старые раны и утопать в слезах?

Помогает это таким образом:
- происходит разрядка аффекта, он проживается, завершается и теряет свою силу
- в силу того, что аффект разряжен и чувство присвоено, исчезает потребность тратить энергию на подавление этого чувства (тут у клиента может исчезать телесная и психическая симптоматика, например, могут прекратиться панические атаки или навязчивые мысли, а также может появиться больше физических сил)
- но наиболее важное, что происходит благодаря проживанию и присвоению чувств, - это построение более целостной картины самого себя и более целостной и непрерывной картины своей жизни: в моей жизни было это и это, и я тогда чувствовала это и это, я могу быть и такой и такой, в зависимости от ситуации, я больше не раздроблена, теперь я цельная и принимаю себя со всеми своими чувствами, реакциями и опытом (уважение ко всем свои чувствам -> уважение и любовь к себе -> цельная устойчивая личность)

Соответственно, человеку с комплексной травмой наиболее подойдут методы психологической помощи, где большое внимание уделяется детскому опыту и работе с чувствами. (Копаться в травмах и плакать, всё верно.) Насколько мне известно, таким критериям отвечает психодинамическая терапия и гештальт-терапия. С интересом поглядываю на схема-терапию (однако говорить, насколько каждый терапевт сумеет сбалансировать её когнитивную и гештальтистскую часть, я не берусь). В качестве не самостоятельных, но вспомогательных и целительных средств выступаю всеми руками за EMDR терапию, телесную терапию, танцевальную терапию и все виды арт-терапий.

Подытожив: не учите меня думать, просто послушайте, как я плачу. "Как ты? Что ты чувствуешь? Я сейчас с тобой и я полностью на твоей стороне," - это те слова, которые человек с комплексной травмой не слышал примерно никогда. И это то, что исцеляет.

Мой ответ на вот этот комментарий (из этой большой ветки):

Заниматься их проблемами — это давать деньги на терапию, выслушивать, еще как-то реально помогать. Просто понять, что вот они так поступали, не потому что плохие, а потому что не могли по-другому, и заняться своими травмами, не общаясь с ними, — то, что помогает не иметь картинку мира, где все люди, которые поступают плохо, кроме меня, — плохие люди и могли поступить по-другому. Никто не говорит сидеть рядом с токсичными людьми всю жизнь и даже помогать им. Просто не понимать их причины — что это неправда и жестокость как по отношению к себе, так и по отношению к другим.

Помогать родителям в рамках сыновьего/дочернего долга - да, нужно. Если родители немощные, то еду покупать, помогать платить за квартиру, за необходимые медицинские расходы. То есть, оказывать посильную помощь в их выживании и поддержании приемлемого образа жизни, но не "кормить их собой". Думаю, все тут более-менее понимают разницу между помогать и отдавать себя на съедение.

По поводу мета-позиции, родительской позиции, христианской позиции в отношении токсичных родителей у меня мнение такое. Заниматься этим следует не раньше, чем травма полностью проработана. То есть, созданы внутренние опоры, выращен внутренний Хороший Родитель, вылечен и накормлен любовью внутренний ребенок, вычищены токсичные установки и древние кривые защиты, человек научился опираться на себя, заботиться о себе, полностью психологически сепарировался от родителей. Тогда с позиции взрослого, самостоятельного и психологически независимого человека можно решать, как организовывать свои отношения с родителями вне продолжения игры "я еще попрыгаю/поживу по маминому сценарию/покормлю собой, чтобы мама меня, наконец, полюбила, начала вести себя как Настоящая Взрослая Заботливая Мама и исцелила мои раны". И решения могут быть разные. Кто-то почувствует, что как один житель планеты Земля, понимающий все трудности человеческой жизни, он может простить другого жителя планеты Земля за то, что он не справился с родительством вследствие своих ограничений. Кто-то может принять решение не прощать. Кто-то может почувствовать, что готов смотреть на родителей как на стареньких и неразумных малых детей, и продолжать общаться с ними на понятном им детском уровне, не ожидая от них взрослости. Кто-то может принять решение прекратить все общение, кроме необходимого.

Но все это должно делаться не раньше, чем человек исцелился от всего того, что с ним сделали родители в свое время. Иначе это будет просто продолжение стокгольмского синдрома и насилия над собой, когда собственный опыт игнорируется в пользу того, чтобы продолжать сохранять образ хороших родителей (в основном, для самих же родителей и отношений с ними). Пока идет процесс исцеления, в центре внимания должна быть собственная история глазами своего раненого ребенка. Во время этого процесса нужно находиться на позиции адвоката своего раненого ребенка и жизни его глазами и через его опыт.

С точки зрения этой истории, не важно, был ли водитель за рулем грузовика, который ему переехал ноги и сделал инвалидом, пьян, болен, слеп или несчастен по жизни, потому что главное о водителе - он был агрессором и нанес повреждения, которые определили всю дальнейшую жизнь пострадавшего. Не важно, по каким причинам родители травмируют своих детей. Для ребенка, который нуждается в их поддержке, которому некуда больше идти и негде ждать помощи, у которого нет знаний, ресурса и опор защитить себя от токсичности родителей, бессердечность родителей в отношении него - это жестокое обращение. Дети находятся в изначально невыгодной позиции, потому что дисбаланс сил и власти не в их пользу. Жестокое, эгоистичное, слепое, уничтожающее отношение к детям - это и есть истинная жестокость. Такова была реальность ребенка в детстве, независимо от причин, которые заставили взрослых людей так себя вести. Для того, чтобы своего внутреннего ребенка исцелить, надо прежде всего признать его историю и его опыт, а потом уже решать для себя, как относиться к тем, кто ему нанес травмы, оправдывать ли их или нет.

К слову, насчет "не могли" можно говорить только в том случае, если родители точно также вели себя в отношении тех, кто сильнее их и от кого будет обратка - начальников, представителей власти, братков и тп. И тех, чье мнение для них важно - соседей, коллег, Марьи Алексеевны и тп. Если бы они точно также в отношении этих людей быковали, рукоприкладствовали, оскорбляли, морили их голодом, грабили, унижали - тогда да, реально не могли вести себя по-другому, потому что психически больны (но такие люди на свободе обычно долго не остаются). Но мы же знаем, что в подавляющем большинстве случаев могли, еще как могли. Значит, понимали, что делают, и каждый раз делали выбор, как и с кем себя вести. И выбрали вести себя вот так со своими детьми, а не иначе.

Я добавлю, что на период работы над исцелением лучше всего вообще не заводить с родителями разговоры на тему своей травмы и опыта детства, не пытаться предъявить им свою историю, убедить взять ответственность или пытаться им отомстить. Во-первых, вы ничего не добъетесь. Во-вторых, вы себя ретравматизируете и устроите себе откаты в терапии. В-третьих, как я выше написала, сначала исцеление, а потом уже решать, что вы будете делать в отношениях с родителями. Просто несите все свои чувства на терапию. Как моя тер говорит, всегда надо действовать не на пике эмоции, а тогда, когда она завершилась волной, после чего наступила ясность по поводу следующих шагов.

По мотивам комментариев в прошлой записи хочу напомнить: лучший способ сровнять счет с насильником - это вернуть ему то, что он в тебя психологически выгрузил. То есть вернуть то, что он не хочет видеть и принимать в себе, и что он навешивает на свою жертву, чтобы почувствовать себя хорошо, свободно и налегке.

ellie_mallbrrul хорошо описала, как это происходит в своем комментарии. Это касается как родителей, так и любых насильников вообще - они очень любят сгрузить свое бессилие и безвыходность в жертву (в надежде оставить их там навсегда). Иногда при этом часть их с интересом наблюдает, как жертва будет с этим всем справляться, а если вдруг жертва справилась и нашла выход, насильнику от этого становится больно и плохо.

Вернуть так, чтобы он это свое выгруженное не только признал, но и "взял обратно" - не особо доступный вариант, но этот вариант не обязателен. Достаточно выбросить это чужое из себя со своей стороны, и тогда этому чужому ничего не останется, как вернуться к своему хозяину.

Почему, даже осознавая, что внутри есть чужое причиняющее боль и ломающее жизнь, мы все равно от него не избавляемся? Потому что таков был негласный договор с родителем в детстве: мы за неимением других опций даем добро на таскание родительских помоев в обмен на то, что с нами хоть какой-то контакт поддерживается, пусть даже через "я в тебя сгрузила и буду тебя презирать". Для ребенка такой контакт лучше, чем никакого, потому что никакой означает смерть, и тело ребенка это очень хорошо понимает. Лучше, чем понимает голова.

Дальше мы растем и начинаем верить, что за таскание помоев нас когда-нибудь полюбят, если мы все сделаем правильно: и помои таскать будем, и при этом радовать родителей успехами, которые они от нас ожидают. Хотя усидеть на двух стульях "будь убожеством, но при этом будь успешной мамочке на радость" практически невозможно, и мы часто выбираем какое-то средне-арифметическое: или это внешний успех в сочетании с полным провалом на личном и личностном фронте, или это отсутствие успеха и покорное принятие пинков и критики за него, лишь бы помои случайно не выронить, если выронишь - не будет тебе любви, будет только смерть.

Проведя так два-три десятка лет мы, с одной стороны, уже выработали рабочий способ жить именно так, а никак иначе, а с другой - мы же столько инвестировали в этот проект, стольким ради него пожертвовали, мы не можем его бросить, потому что поставили на этот кон абсолютно все.

Но со временем приходит понимание, что гештальт этот надо закрывать каким-то другим путем, без участия родителей и без изменений, прозрений и осознаний с их стороны.

Кого-то освобождает мета-позиция, когда человеку удается увидеть всю картину целиком и вздохнуть с облегчением "слава будде, помои не мои! можно бросить и жить нормальной жизнью, наконец-то!". Большинству, мне кажется, все же нужно больше - больше разных попыток, больше набитых шишек, больше попыток завоевать любовь через других каких-то людей прежде, пока не придет осознание: 1. Это все не работает и так жить больше нельзя, 2. Мама никогда не изменится.

Дальше человек идет на терапию и, помимо всего прочего, постепенно узнает, какой он на самом деле. Выясняется, что он ничего общего не имеет с Тенью, и ни в чем на нее не похож. Дальше каждый ищет свой способ принять решение не вести себя и не воспринимать себя через призму Тени.

Отделить себя настоящую от Тени и перестать жить и чувствовать согласно Тени - это и есть "вернуть Тень своему хозяину". Если вы при это все еще будете общаться с хозяином Тени, вы увидите, как его начнет дико колбасить. Но это уже будет не ваша проблема.

Оригинал взят у

katya_boydek в О тех, кто рано повзрослел. Но так и не вырос.

Есть такие дети, которые слишком рано повзрослели. Повзрослели потому, что не было рядом с ними надежных взрослых, родителей, на которых можно положиться.

Пьющий, непредсказуемо, то пьяный, то трезвый папа.

Мама, которая оставляла в 5летнем возрасте сидеть с братом-младенцем, и наказывала, если дочка недостаточно хорошо справлялась с «материнскими» обязанностями.

Папа, который мог внезапно прийти в ярость и избить.

Инфантильная мама, не способная к принятию решений, вечно обижающаяся, перекладывающая на ребенка ответственность за свое состояние.

Мама и папа, бурно выясняющие отношения, очень неустойчивая пара.

Не важно, какими именно они были. Важно, что они были непредсказуемы, и рядом с ними было небезопасно. А когда небезопасно, то очень много тревоги и беспомощности. Много настолько, что вынести в детском возрасте эти чувства, тем более в одиночестве – невозможно.

И тогда у ребенка рождается способность, которая помогает ему выжить. Он начинает очень внимательно наблюдать за родителями, пытаясь предугадать их поведение. И не только предугадать, но и повлиять на это поведение. «Если я сделаю так, то мама не будет ругаться». «Если я сделаю этак, папа придет трезвый».

Это иллюзорный контроль над другими, с одной стороны, очень важен, потому что позволяет детской психике не разрушиться окончательно. Вера в то, что он хоть как-то может контролировать поведение родителей, помогает справляться с отчаянием и беспомощностью. Когда безысходность от того, что происходит в семье, «накрывает» с головой, способом помочь себе часто является надежда «я смогу повлиять на родителей и переделать их».

И спасибо этим защитам, что помогли выжить в детстве. Но цена, которую платит человек, очень высока.

( Read more... )

Оригинал взят у

anna_zhulidova в Родителей не выбирают

Конечно, каждый сейчас знает, что всё родом из детства. К этому по-разному можно относиться, но паттерны нашего поведения, нашего реагирования на другого, нашего способа контактировать, обходиться с собой и другими закладывались в детстве. И сложно недооценить влияние наших родителей на нас в этом процессе. Самые важные, самые близкие, самые главные – они несомненно способствовали (осознанно или не очень) формированию того, какими мы выросли, что мы умеем и как живём.
А что, собственно, дальше? Как с этим быть? Ну, вот выяснил я, что причиной образования моего невротического симптома служило определенное мамино поведение в три моих неполных года – и? Как это поможет мне прямо сейчас? Должен ли я винить маму за то, как устроен сейчас, в настоящем? Должен ли, забыв прошлое, пытаться взять свою жизнь в свои руки (мало ли кому что сделали в их три с лишним года)? Как обращаться с этим знанием? Чем может быть полезно мне это копание?
( Read more... )

То, что я обычно имею ввиду в своем журнале под термином "травматик" научно называется "человек со сложным пост-травматическим расстройством". Здесь "сложное" означает не однократную травму, а продолжительное пребывание в травматичной обстановке - такой, как детство в семье с агрессивными, склонными к насилию, депрессивными, холодными и невключенными родителями. Взрослая форма этого расстройства может быть вызвана, например, похищением, пребыванием в секте, пребыванием в роли заложника или жизнью с насильником.

Прочитала тут статью (англ) про особенности этого расстройства, и хотя в ней нет ничего нового, все равно полезно еще раз по азам пройтись. Статья перекликается с этой.

Один из распространенных способов справляться со "сложной травмой" - это внутреннее отсоединить части личности, которые этой травмой задело, и этих отколотых частей может быть от нескольких до десятов или даже сотен в тяжелых случаях. Кажды из таких отколотых кусков имеет как бы свою личность и характер. Эти внутренние личности ("субличности") останавливаются в развити в том возрасте, когда случилась травма. Они будто застывают как в развитии, так и во времени, и не растут, и не развиваются, как это делают здоровые части личности.

В детстве у людей формируются паттерны поведения, которые состоят из эмоциональных переживаний и верований относительно себя, других людей, отношений и мира. Паттерны эти хранятся в мозге в виде кластров нейронных цепочек. В результате травмы формируются токсичные паттерны и верования, например "Я знаю, что я не достойна любви. Я это просто знаю. Я чувствую это каждой клеткой своего тела". Субличности травматиков формируются под влиянием этих паттернов и перехватывают управление личностью в ответ на триггеры. Триггер - это событие, которое бессознательно воспринимается травматиком как трама из прошлого. Триггер включает соответствующий той травме паттерн, а он, в свою очередь, включает субличность. Субличность перехватывает управление с целью защитить своего хозяина от невыносимых переживаний - таких, как ярость, стыд, унижение, отчаяние, страх или чувство внутренней пустоты.

Хорошее тоже может быть триггером. При определенных особенностях травмы эмоциональное тепло, забота и близость могут пугать не хуже, чем перспектива унижения. Это происходит потому, что перспектива любви и близости вызывает очень пугающие чувства - уязвимости, беспомощности, бессилия, страх попасть в зависимость. Если в детстве ребенок не чувствовал заботы и приятия, когда он чувствовал себя беспомощным, нуждающимся или уязвимым, и вместо этого получал насилие и игнор, то его защитными субличностями могут стать Мне Все Должны, Я Лучше Всех, Невовлеченный Наблюдатель Жизни. Задача такой субличности - обрывать коннект с людьми при первых же признаках теплого к себе отношения или намеках на близость.

Первый шаг в терапии для работы со сложной травмой - это произвести инвентаризацию субличностей (отколотых частей целого), паттернов и триггеров. Задача состоит не в том, чтобы истребить субличности, а в том, чтобы присоединить их обратно и сделать их частью целого, которым они были до травмы. Далее в терапии идет работа по анализу паттернов и триггеров с целью их обезвреживания, а после этого травматик может начать разбираться с тем разрухой, которую ему устроило его детство. Конечная цель терапии - это преобразовать диссоциированную и фрагментированную психику, зараженную токсичными верованиями, в цельную, способную к адаптации и формированию здоровых отношений личность.

Твердое убеждение "Мне не положено счастья/любви/успеха" очень часто связано не с событиями, а с опытом контакта со своими эмоциями в контексте отношений внутри семьи.

Берем психологически здоровую семью. Есть ребенок, у ребенка есть эмоциональные проявления: злость, печаль, радость, удовольствие и так далее. Здоровые, устойчивые родители не только принимают все проявления ребенка не разрушаясь, но и помогают ему разобраться в своих проявлениях, назвать их и освоить подходящие способы их проявления. Если ребенок орет "Ненавижу тебя!" и катается по полу, родитель сохраняет устойчивость и мета-позицию в отношении происходящего. Он не сбегает, не разрушается, а остается рядом, сохраняет позицию Хорошего Родителя, эмпатичного, цельного, с хорошими границами и способного помочь своему ребенку разобраться и научить его, как еще их можно проявлять, кроме как кататься по полу.

Ребенок учится тому, что:
1. Он хороший и все его проявления ок - они не разрушают важных людей и важные отношения.
2. Его любят и поддерживают со всеми его проявлениями.
3. Плохих проявлений нет, есть только те, которые нужно соизмерять с обстановкой и находить подходящий способ выражения.
4. Мир - место безопасное и в нем много поддержки.

И когда какие-то из его внутренних проявлений просятся наружу, он может легко войти с ними в контакт, прожить их, найти адекватный им способ выражения и жить дальше. Таким образом ребенок, который получал поддержку в понимании и выражении своих эмоций и чувств, ощущает свое право на счастливую жизнь. Этот вывод делается не столько на основе каких-то конкретных событий, а на основе именно опыта контакта со своми эмоциями в контексте безопасной привязанности.

Берем наши семьи. Ребенок орет "Ненавижу тебя!" и катается по полу. Мама немедленно переходит в роль Жертвы и уходит себя жалеть, что она вот из сил выбивается, а никакой благодарности и любви за это нет. Она идет плакать и умирать. Папа встает на дыбы - как же так, посмели ЕМУ такое говорить? Да он же вас всех тут кормит! Папа начинает орать дуром. Старший сиблинг втихоря младшему дает подзатыльник со всей дури - и так ему всю жинь испортил, родившись, а тут еще и вякать что-то смеет.

Выводы, которые для себя делает ребенок:
1. Его проявления не только не приветствуются, они опасны, потому что могут разрушать важных ему людей и важные для него отношения.
2. За проявления также могут наказать.
3. Пока у него есть проявления, он один и его никто не поддерживает.
4. Он плохой, потому что внутри него есть опасное и плохое, которое норовит выйти наружу.
5. Мир равнодушен и опасен.

В следующий раз когда какое-то из проявлений начнет проситься наружу, у психики начинается паника. И ее защитный механизм уводит человека подальше от контакта со своими чувствами в специальный закуток, где человек начинает ходить по кругу и повторять "Мне счастья не положено". Как и в примере с ребенком из здоровой семьи, вывод этот сделан не на основе событий, а на основе реакции семьи на эмоции и проявления ребенка. Закуток этот становится заменой реальному проживанию своих эмоций. С реальными эмоциями у него контакта обычно нет, кроме интеллектуального. Он их боится, держится от них подальше и подавляет их из страха, что они разрушат что-то в его жизни - и тем самым укрепляет старый опыт одиночества и безвыходности.

Что обычно делает хороший терапевт:
Он помогает клиенту найти контакт с реальными эмоциями и выразить их в контексте безопасной привязанности внутри терапевтических отношений. То есть восполняет неслучившийся в детстве опыт. Если работа проделана грамотно, то у клиентов может в результате быть ощущение каких-то прямо-таки волшебных изменений в жизни: вроде бы всего лишь с эмоциями работал, а в жизни начали появлятся хорошие люди, больше друзей, больше коннекта и так далее, и это кажется никак не связанным с контактом с чувствами. Тем более что работа эта скорее телесная, чем интеллектуальная - найти чувство в теле, следить, меняется оно или нет, отмечать, что хочется при этом сделать и завершать волну. Важный момент, кстати: реальная работа с чувствами - это не когда о них говорят, анализируют или ищут их корни, реальная работа - это когда их проживают.

Подытоживая: меняется опыт контакта и проживания своих чувств - меняется и мировоззрение и способы взаимодействия с миром.

Мне лично пока что все это пипец как трудно. У меня запреты на все подряд, включая жизнерадостность, но на ярость - самый большой.

Добавлю, что вон те самые из здоровых семей - они тоже на терапию иногда ходят, потому что счастливое детство не гарантия, что в жизни никогда не случится трудностей или невзгод. В этом смысле хорошо терапированный травматик лучше экипирован, чем человек из здоровой семьи, потому что травматик сотню раз упал, сто один раз поднялся и знает, как себя быстро собрать из разобранного состояния. Здоровый может впервые в 40 лет упасть и у него весь мир с непривычки рухнет нафиг.

Грустный мужик заходит в магазин:
- Здравствуйте, вы меня помните? Я у вас вчера шарики покупал.
- Узнаю. Вам ещё шариков?
- Нет. Я к вам с жалобой - они бракованные.
- В чём дело - воздух не держат?
- Да нет, с этим всё в порядке.
- А что тогда?
- Не радуют они меня…

Бывает такое часто: что-то хорошее случилось, какая-то долгожданная мечта сбылась, что-то успешно получилось - радость на короткое время, а потом снова ощущение, что ничего в жизни не поменялось, и по-прежнему все плохо.

Причины разные, о них много пишут.

Мне кажется, есть еще одна, о которой я пока не встретила упоминаний. Человек - это не монолит. Психика человека состоит из разных частей-субличностей, у которых разные потребности. Иногда разные до такой степени, что эти потребности конфликтуют друг с другом. Какой-то субличности, например, нужен успех, ощутимые достижения, материальные ценности, статусы. Какой-то, наоборот, хочется жить тихой и маленькой жизнью, читая книги и гуляя по осенним паркам. Каким-то хочется на ручки, а каким-то хочется быть великими и могучими.

Когда человек покупает шарики, он обычно неосознанно ориентируется только на какую-то одну из своих частей, игнорируя все остальные. Это как прийти домой, где у тебя пятеро детей разного пола, разного возраста, с разными интересами, с шариками, и вручить их только одному из своих детей. Один порадуется, остальные, скорее, почувствуют себя обделенными (в очередной раз). И общая сумма внутренней радости от шариков будет иметь, скорее, минусовое число после кратковременной вспышки радости.

( дальше )

Добрый день! У меня вопрос про терапию ранней травмы, если у читателей был похожий опыт:
Собственно, я так понимаю, из прочитанных в том числе в этом блоге текстов, что чтобы работа с травмой была успешной, то должно быть с терапевтом взаимопонимание. А.. насколько идеальным должно быть это взаимопонимание? Я более-менее научилась распознавать тех терапевтов, кто мне не пдоходит совсем либо кто очевидно нарушает этику, и сейчас в этом плане у меня вроде бы все неплохо. Но все равно есть моменты, где меня терапевт не поняла и я потом проговариваю, что вот вы сказали то и то и как-то меня задело. Этих моментов сравнительно мало и свои ошибки она всегда признает и далее старается исправить. Мне очень сложно говорить о таких вещах, я ощущаю большую слабость в этом вопросе, для меня остановить человека и выразить что что-то не то происходит со мною от его слов. Поэтому в идеале мне мечталось, чтобы терапевт могла отследить прямо все все колебания моего настроения и вовремя подставить плечо и постелить соломки, так чтобы ничего такого мне делать не пришлось. Я немного не уверена в реальности такого запроса.

На самом деле, мы достаточно немного работаем пока, и до сих пор в основном я была довольна, а последние две недели аж разбирает, что вот, мол, ах грусть-печаль, все время все на себе тяну, никто не поможет, и травму проработать не светит, ойвэй, то ли бежать еще куда, то ли не бежать. При этом бывает, что она меня очень удачно расспрашивает и я прямо расцветаю, а бывает нет, и я печалюсь.

Отвечать можно анонимно. Прислать свою ситуацию для обсуждения можно тут.

Оригинал взят у

dyuhala в post

Хорошо поняла, что в психотерапевтической работе с травмой - когда клиент погружается во всеобъемлющую беспомощность или страх, или воспроизводит раз за разом истории в которых ему плохо, - очень важно работать во-первых, на возможность проживания этих состояний, переводя их из разряда невыносимых в разряд выносимых (через телесный процесс, через поддержку в переживании чувств);

а во-вторых, находить когнитивную схему, решение, которые спрятаны в травме: "выжить можно отказавшись от жизни", "выжить можно отказавшись от автономии/активности", "выжить можно, если начать относится к себе также, как относился ко мне насильник" и тд.

Без расшифровки таких решений можно раз за разом безуспешно искать и находить ресурсы и разово пользоваться ими, но бессознательно - продолжать отказываться от своих сил/от жизни - попадать в тяжелые ситуации или состояния, воспроизводить травматическое решение, как будто настаивать на нем, как на единственно-возможном способе жизни.

И терапевту важно и самому понимать, что сопротивление исчезновению травмы очень сильно, и рассказывать клиентам - что происходит, почему ретравматизация может происходить раз за разом - ведь исчезнуть, спрятаться, выбрать "урезанный"вариант жизни когда-то было наилучшим решением, которое сработало.

Еще я думаю необходимо (терапевту в первую очередь) видеть в ретравматизации и объективную часть (снова не получилось, снова обидели), и субъективную (кажется, что не получилось/обидели), и учитывать обе стороны переживания - где-то человеку нужна просто поддержка, чтобы пережить очередную неудачу и сложность, а где-то можно говорить и о внутреннем намерении переживать такие неудачи и сложности.
Зависит это и от количества сил, и от понимания происходящего, и от глубины травмы.

Что еще? Важна способность относиться к бессилию, к травматическим переживаниям без страха, не пытаться как можно скорее облегчить их - эти переживания лишь повтор того, что когда-то происходило и человек уже выдержал это в детстве, без поддержки, в одиночестве - не сошел с ума, не развалился.

Воспроизведение этого же самого опыта во взрослой жизни - волны расходящиеся от первоначальной травмы, которые могут донести до ядра, до возможности осознать, что происходило и как этот опыт продолжает работать.

Для тех, кто меня давно читает, в тексте ниже не будет ничего нового, но все равно полезно эту информацию периодически перечитывать.
С оговоркой, что не у всех травматиков наблюдаются описанные ниже методы справляться с травмой - например, чрезмерное отслеживание поведения окружающих. Я встречала и противоположный способ - развитие в себе глухоты к их поведению, из-за чего потом во взрослом возрасте бывают трудности с чтением невербалки и других социальных "сигналов".

Автор: Екатерина Бойдек

Есть такие дети, которые слишком рано повзрослели. Повзрослели потому, что не было рядом с ними надежных взрослых, родителей, на которых можно положиться.

Пьющий, непредсказуемо, то пьяный, то трезвый папа.

Мама, которая оставляла в 5летнем возрасте сидеть с братом-младенцем, и наказывала, если дочка недостаточно хорошо справлялась с «материнскими» обязанностями.

Папа, который мог внезапно прийти в ярость и избить. Инфантильная мама, не способная к принятию решений, вечно обижающаяся, перекладывающая на ребенка ответственность за свое состояние.

Мама и папа, бурно выясняющие отношения, очень неустойчивая пара.

Не важно, какими именно они были. Важно, что они были непредсказуемы, и рядом с ними было небезопасно. А когда небезопасно, то очень много тревоги и беспомощности. Много настолько, что вынести в детском возрасте эти чувства, тем более в одиночестве – невозможно.

И тогда у ребенка рождается способность, которая помогает ему выжить. Он начинает очень внимательно наблюдать за родителями, пытаясь предугадать их поведение. И не только предугадать, но и повлиять на это поведение. «Если я сделаю так, то мама не будет ругаться». «Если я сделаю этак, папа придет трезвый».

Это иллюзорный контроль над другими, с одной стороны, очень важен, потому что позволяет детской психике не разрушиться окончательно. Вера в то, что он хоть как-то может контролировать поведение родителей, помогает справляться с отчаянием и беспомощностью. Когда безысходность от того, что происходит в семье, «накрывает» с головой, способом помочь себе часто является надежда «я смогу повлиять на родителей и переделать их».

И спасибо этим защитам, что помогли выжить в детстве. Но цена, которую платит человек, очень высока.

Во-первых, происходит некоторое «расщепление» психики. Одна часть, в которой и собраны все детские переживания беспомощности, зависимости, тревоги, отчаяния, «замораживается», зато гипертрофированно вырастает другая часть: псевдо-взрослая, контролирующая, ответственная за весь мир. Но поскольку невозможно заморозить одни чувства, не заморозив другие, страдает вся «детская», чувствующая часть. Такие люди часто выглядят «очень взрослыми» или выглядят как-будто застывшими, с какой-то маской на лице. Не редко, кстати, это маска «позитива».

Во-вторых, энергия, которой в детстве положено уходить собственно на детство, на познание себя и мира, оказывается направленной на тревожное познание-сканирование других. И про себя и реальный мир человек знает очень мало, его глубинные убеждения остаются теми же, что и в детстве. Внутри так и остается та, детская картина себя и мира: «Мир непредсказуем и небезопасен, а я в нем зависим и беспомощен».

В-третьих, поскольку ребенок не знает, что ему не по силам переделать родителей, что это невозможная задача – стать родителем своим родителям, он будет «неудачу» в переделывании принимать на свой счет: «я не справился, дело во мне». И вырастает он с ощущением, что он недостаточно хорош, что он мало старался, что он не справляется. Он будет стараться снова и снова, убегая от отчаяния и безвыходности. И снова сталкиваться с тем, что не справляется. От этого много вины и усталости.

В-четвертых, поскольку человек и так столкнулся с чрезмерной непредсказуемостью в детстве, он не может вынести ее еще больше. Поэтому он будет выбирать то, что ему привычно. Привычное, даже если оно ужасно, менее страшно, чем неизвестное. И выбирать такой человек будет (бессознательно, конечно), то, к чему он привык в родительской семье. Этим объясняется то, почему дети алкоголиков часто попадают в супружеские отношения с зависимыми людьми. Более здоровые отношения будут человеку неизвестны, тем и опасны.

В-пятых, ему очень тяжело будет избавиться от чрезмерного внимания к другим людям и чрезмерного контроля. Это то, чему он научился очень хорошо в детстве. И это будет мешать ему в отношениях ощущать себя, заботиться о своих потребностях. И будет мешать другим людям в отношениях с ним: либо они будут инфантилизироваться, переложат всю ответственность за себя на контролирующую «маму», либо чувствовать много злости и уходить из таких отношений.

Последствия чрезмерно раннего взросления и взятия на себя непосильной ответственности за исправление родителей можно перечислять еще долго. Одно понятно – жить с ними тяжело, очень много усталости.

Психотерапия с такими людьми – процесс долгий. Много времени может потребоваться, чтобы человек осознал, что пытаясь контролировать другого, он убегает от собственных непереносимых чувств. Далеко не сразу человек может почувствовать себя в достаточно безопасной обстановке, чтобы вернуться к тем, «замороженным» чувствам отчаяния, тревоги, безвыходности. Вернуться, чтобы, наконец, оплакать невозможность что-то изменить, с чем-то справиться. Оплакать, чтобы принять: «я не могу контролировать родителей, я не могу контролировать мир. Это не моя ответственность. Это непосильная задача». Принять это для того, чтобы выделить, наконец, свое место в отношениях и свою ответственность: за себя и свою жизнь. Чтобы начать жить свою жизнь, прислушиваясь к своим желаниям, к своим чувствам. Жить в непредсказуемом мире и выдерживать непредсказуемость. И быть может даже начать ей радоваться и удивляться.

Тем, кто в терапии не первый год, наверняка знакомо то ощущение, как у оленя из того анекдота "Что-то я пью и пью, а мне все хуже и хуже". Кажется, вроде бы, и терапевт отличный, и доверие с безопасностью с ней есть, и столько всего проработано, и столько новых навыков, полезных привычек, новых способов реагирования освоено, и в жизни значительные перемены случились - а внутренние ужасы все не прекращаются. И похожи на Змея Горыныча: отрубила ему одну голову - вместо нее вырастают три, перерубила все головы - внезапно вылезает новая, более мощная, крупная и хтоническая версия чудовища.

Начинаешь в себе сильно сомневаться: может, по мне уже большая психиатрия плачет? Что со мной не так?

На самом деле, все нормально: по мере того, как возрастают способности справляться и прорабатывать, открываются новые, более глубокие пласты травмы. И ядро травмы вскрывается, когда терапирующийся находится пике свого внуреннего развития и в самой гармоничной, безопасной точке отношений со своим терапевтом. Отсюда и возникает ощущение дикого сюра: все же хорошо, откуда ж этот мрак все лезет и лезет?!

Можно сказать, что по мере своей внутреннего развития и укрепления человек становится все более устойчивым, заботливым и любящим родителем своему внутреннему ребенку. Внутренний ребенок, в свою очередь, начинает все больше доверять этой внутренней родительской фигуре, и может ей открыться и показать свои самые глубокие раны, не боясь, что его отвергнут или утопят в стыде.

Эта внутренняя динамика во многом напоминает ситуацию, когда травматика пытается кто-то отогреть. К глубокому шоку отогревающего, как только траматик после долгих лет внутреннего голода и холода оказывается в тепле и заботе, из него начинает фонтанировать все, что он годами подавлял и от чего диссоциировался ради выживания: злость, боль, обида. И достается в первую очередь отогревающему. И чем лучше травматика отогрели, тем красочнее будет этот фонтан. Многие травматики почуяв в себе такое дело от отогревающего делают ноги - от стыда, испуга и из желания не причинять вред невинному человеку. С чисто человеческой точки зрения, это достойный выбор, но с точки зрения внутреннего здоровья - лучше бы, чтоб все оно вышло, откричалось, отплаклось, отлупилось кулаками и освободило внутреннее пространство для любви и тепла.

Хороший, грамотный, обученный работе с травмой психотерапевт это единственный человек, об кого отреагировать такой фонтан - это правильно, безопасно, экологично и полезно для внутреннего здоровья.

Возвращаясь к теме поста, ощущение, что травма не исчерпывается, а становится все страшнее и глубже - это хороший признак (при условии, что вы работаете с грамотным специалистом, к которому чувствуете доверие). Это значит, вы растете, становитесь сильнее и способнее. Если вы увидели дно своего внутреннего ада, самый его последний круг, от одного вида которого ужас продирает до костей - это значит, ваш внутренний ребенок вам полностью доверяет, и вы выросли в хорошего и надежного родителя для него (то есть, сделали то, что оказалось не по силам вашим собственным родителям). И вы почти добрались до конца вашего путешествия по исцелению - вам остался самый трудный, но уже последний бой.

Очень неплохой пост в тему стыда и способности его выдерживать. Ближе к концу немного путанно, но в целом - ппкс.

Оригинал взят у

ethel_h в Токсический стыд

Работа с токсическим стыдом нередко воспринимается терапевтами, как вкачивание поддержки и одобрения в бездонный колодец самопорицания и ощущения собственной плохости. Со смутной надеждой, что если достаточно долго отражать клиенту, что он не так уж плох, то когда-нибудь этот колодец все же заполнится водой адекватной самооценки.

Но при таком подходе сразу возникает путаница, и клиент с терапевтом оказываются в ловушке.

( Read more... )

Это дополнение к посту "Почему так плохо, когда хорошо".

Человеку с непроработанной травмой очень важно помнить: когда мечты сбываются, хорошо от этого не становится. По крайней мере, по-началу. Сначала становится очень плохо, гораздо хуже, чем было до этого: очень больно, очень депрессивно и очень злобно (бывает, что все это одновременно), потому что наружу начинает выходить вся боль и обида, что долгие годы копилось внутри, когда было очень холодно, очень одиноко и очень страшно, и никого не было рядом для опоры и поддержки. Только после того, как эта волна из прошлого сможет завершить свой цикл - выйти, достичь пика, а потом исчерпать себя, - могут начать появляться радость и удовольствие от получения желаемого.

Нас об этом никто заранее не информирует. Нам в кино показывают, что при сбыче мечт люди прыгают от счастья и у них наступает полный хэпии энд, поэтому собственная бурная негативная реакция на исполнение долгожданной мечты приводит людей в замешательство и заставляет сомневаться в себе, усиливает стыд и ощущение "со мной что-то не так" "я слишком разрушен для счастья" и тп. У многих людей либо есть такой опыт, либо они как-то подсознательно чувствуют, что от сбычи мечт ничего хорошего не будет, поэтому со своей стороны делают все, чтобы они не сбывались. С одной стороны, изо всех сил стремятся к мечте, а с другой себе тайком ставят палки в колеса: выбирают не тех людей, не те обстоятельства, не то поведение, чтобы мечта реализовалась.

Но если она вдруг сбылась, и была мечтой об отношениях любви, безопасности, поддержке и опоре, то там уже и партнеру ни за что прилетает, потому что волна эта на него первого и выльется. Не только потому, что он рядом, но и потому, что именно его любовь раны разбередила.

Партнер, конечно, должен быть человеком чутким и способным на эмпатию и поддержку, но регулярно иметь дело с объемным и тяжелым материалом чужого прошлого - это слишком большая нагрузка на отношения. И тем более партнер, которого вы встретили уже во взрослой жизни и кто не имеет отношения к людям из вашего прошлого не должен оказаться в позиции, когда от него требуют выплат по долгам, сделанным другими людьми. Весь этот травматичный материал надо нести к специалисту и разбираться с ним в сопровождении чутокого и опытного профессионала. Обычные отношения не могут и не должны нести на себе этот груз.

Если мечтой была работа мечты или жизнь в каком-то определенном месте, то помимо злости может еще наступить и апатия в сопровождении внезапной внутренней пустоты, а дальше и чувства бессилия: куда теперь жить, если даже самая заветная мечта не радует?

Однако, что все это - нормальные для такой ситуации и в этом контексте чувства. И самое лучшее, что можно для себе сделать - это позаботиться о них заранее: добраться до специалиста и проработать их, чтоб уже к своей мечте прийти налегке и в полной готовности получать от нее удовольствие каждой клеткой тела.

Напомню, что проработать - означает не выкопать, откуда ноги растут и проанализировать, а прожить и прочувствовать в сопровождении эмпатичного, чуткого, обученного не разрушаться от чужой боли специалиста, который также обладает навыком просто быть рядом и психологически держать за руку, подставить плечо или разделить груз, когда он не по силам.

Про разбитые терапией иллюзии я уже писала, теперь хочу поделиться открытиями, которые при первом столкновении с ними вызвали у меня глубокий шок. Из серии "знала бы, что придется с этим иметь дело - сто раз подумала бы, идти ли на терапию вообще". Хорошо, что приходят они только тогда, когда у тебя достаточно ресурса, чтобы их переварить, усвоить и откорректировать свое восприятие с их учетом.

Все нижеперечисленное - имхо, и основано на моем личном опыте.

1. Терапия не может изменить мир и других людей.

В результате терапии вы не проснетесь в каком-то новом, цельном, безопасном мире в окружении хороших и любящих людей. Также мама/папа/партнер/друзья тоже не изменятся. В ходе терапии вы научитесь, как находить в этом текущем мире безопасные островки и подходящих по духу людей (с учетом п.5) - это да. Но это не совсем то, на что была (или могла быть) надежда.

2. Терапия не может изменить и прошлое. То есть сделать так, чтобы мама пришла, полюбила и взяла на ручки там, в прошлом. И в настоящем тоже.

И из этого сразу вытекает следующий пункт.

3. Никакой компенсации за пережитые страдания, за покорные следования сценариям, за угробленные на завоевание и ожиданием любви мамы/папы годы не будет.

Грубо говоря, последствия насилия разгребает сам изнасилованный, и делает это целиком за свой счет (свое время, деньги и ресурсы), тогда как насильник чаще всего уходит безнаказанным.

Это полное отсутствие справедливости в мире для меня стало самым оглушительным открытием после п.1. Оглушительным, потому что внутренний ребенок до конца верит надо лишь постараться, поработать над собой, стать ещё лучше – и тогда он точно заметит, придёт, прижмёт к себе и никому не отдаст. Тот, кто предназначен напитать меня любовью и решить все мои проблемы. Я долго держалась, я почти не плакала и очень хорошо себя вела. Я заслужила. Ведь так не бывает на свете, чтоб были потеряны дети. (с)

В "постараться" очень часто входит и вытерпеть годы насилия, ненадлежащего обращения, заброшенности - не только от родителей, но и от их и.о. в роли партнеров. В рамках все того же ожидания заслужить любовь таким образом.

На терапии - не сразу, а через пару-тройку лет, когда появляется достаточно ресурса для такого знания - постепенно приходишь к осознанию, что все эти усилия нигде не "засчитывались" и не складывались на счет, с которого в итоге получишь дивиденты. И никто не придет, не возьмет на ручки и не компенсирует все своей любовью.

Само собой, в ходе терапии люди обучаются себя слышать, о себе заботиться и выбирать в друзья и партнеры более надежных и любящих людей, чем фигуры из прошлого. Но само осознание, что годы (или даже десятки лет) были потрачены, можно сказать, впустую - а могли бы быть потрачены на гармоничные отношения и положительный опыт - может на какое-то время погрузить в депрессию. Я до сих пор работаю над тем, чтобы окончательно принять этот факт.
Тут горевать приходится довольно долго.

4. Работа над собой на 80% состоит из изучения себя и принятия себя таким, какой ты есть.

Многие - и я в том числе - приходят на терапию с надеждой, что смогут стать Терминатором без страха и упрека. Или каким-то еще персонажем, которым, как нам кажется, мы должны быть, чтобы нас любили/чтобы мы чувствовали себя безопасно. На деле это самая первая иллюзия, с которой придется расстаться, и начать работать с тем, что есть: доращивать, развивать, приводить в чувство. Причем, на выходе будет человек, которые в хорошем контакте со своими чувствами и потребностями, а также и страхами, и упреками :) Быть живым и настоящим - иногда очень больно, но вы научитесь от этой боли не разрушаться.

5. Количество людей, с которыми возможно взаимпонимание, будет уменьшаться в геометрической прогрессии относительно времени, проведенном в терапии.

По ходу терапии вам захочется искреннего, аутентичного общения без игр и манипуляций - такого, где возможна близость и подлинная встреча, а также где люди отличают свое от чужого и несут за свое ответственность. С учетом того, что способных на это людей где-то 3-5%, если не меньше, придется прикладывать серьезные усилия для их поиска. Реально серьезные - больше, чем для поиска очень хорошей работы за рубежом. На фоне этого вы по-старому, с домыслами, недосказанностью, играми, негласными договорами, неискренностью, неприсвоенной ответственностью вы уже не сможете. Скорее всего у вас по ходу терапии сменится и круг общения - старый отвалится, а новый будет формироваться с большим скрипом. Если вашего партнера вы встретили задолго до терапии и во время вашей терапии отношения не изменились, то партнер тоже отвалится (или, что наиболее вероятно, вы сами от него уйдете). Возможен довольно продолжительный период одиночества и чувства безнадежности от мыслей, что новых друзей и партнеров найти не получится.

Но, с другой стороны, у вас к тому моменту уже значительно снизится панический страх одиночества, который побуждал вас терпеть абсолютно все, лишь бы не оставаться одной. И вы будете знать, что с вами все будет в целом нормально, куда бы жизнь ни развернулась.

6. У нас, на самом деле, гораздо меньше контроля над происходящим в нашей жизни, чем хотелось бы.

Тяжелые болезни, увольнения, войны, потери, смери близких, отношение к нам других людей - все это за пределами нашего контроля, и это тоже одно из самых трудных открытий. Не спроста же эзотерическая идея о том, что мы как-то своими мыслями что-то притягиваем, имеет такую огромную популярность - это верование создает иллюзию контроля. Оно помогает заглушить ужас от осознания, что по-настоящему в наших руках - только управление своим отношением к событиям, но не сами события. Какое-то влияние своими словами или поступками мы, конечно, можем оказывать, но это будет только небольшая часть из того, что способствует развитию ситуации - есть и другие участники с их собственными хотелками, и еще множество факторов.

Какие у вас были открытия из серии "как в поддых"?

У долгосрочной терапии ранней травмы есть одна клевая побочка, ценность которой понимаешь далеко не сразу. Я в шутку называю ее "профилактикой Альцгеймера", потому что у терапирующегося раннего травматика входит в привычку постоянно выращивать в мозге новые нейонные связи.

Работая с травмой требуется не только выследить, идентифицировать и изучить свои токсичные установки, верования и стратегии доставшиеся в наследство от травмы, но и менять их, а также доращивать части личности, которые не получили шанса развиться из-за травмы.

Процесс этот не из приятных по многим причинам.

Во-первых, часто в силу возраста хочется уже не первоклашкой сидеть в "школе жизни", а горделиво помахивать "дипломом" из эффективного жизненного опыта и личных наработок. Раннему травматику же приходится все, чему его "жизнь" ака травма научила, сгребать и нести на помойку, потому что это говно - кривые представления о себе и мире, провальные стратегии, кошмарные и неверные установки, кривое восприятие реальности, не имеющее ничего общего с объективной реальностью. И начинать чуть ли не с нуля осваивать адекватное самовосприятие и восприятие мира. По этой причине существует так много людей, которые, дожив до взрослого возраста, больше заняты доказательством своей правоты и верности своих убеждений, чем их апгрейдом.

Во-вторых, это больно и горько, потому что на это самое говно ушло полжизни или больше, а дивидентов - никаких. Живешь-живешь "хорошей девочкой, которая никогда ничего сама не просит" два-три-четыре десятка лет в ожидании, когда же тебя за это, наконец, полюбят, и когда, как обещалось, "сами придут и сами все дадут". Упускаешь возможности, теряешь лучшие годы в отношениях с насильниками и юзерами, не живешь, не дышишь - ждешь, ждешь, ждешь. И чем дольше ждешь, тем больнее, труднее и невозможнее признать, что - никто не придет, не даст и не полюбит (на этих условиях). Списать многолетние убытки и сесть снова за парту жизни, чтобы научиться "быть хорошей и твердой", "быть хорошей и уметь просить", "быть хорошей и уметь быть плохой, если обстоятельства требуют", "быть хорошей и уметь отстаивать свои границы" с практически нуля - требует большого мужества, настойчивости и твердости в обещании себя вытащить себя из травмы и создать для себя счастливую и полноценную жизнь. И для своих детей (имеющихся и будущих) тоже.

( дальше )

Profile

transurfer

June 2021

S	M	T	W	T	F	S
		1	2	3	4	5
6	7	8	9	10	11	12
13	14	15	16	17	18	19
20	21	22	23	24	25	26
27	28	29	30

Syndicate

Page Summary

Ядро травмы развития
Основная задача терапии
Статьи
Главная потребность травматика
Почему КПТ не годится для работы с детской/комплексной травмой
Выношу по просьбе в отдельный пост с небольшими дополнениями
Вернуть помои хозяину помоев
О тех, кто рано повзрослел. Но так и не вырос.
Родителей не выбирают
Сложная травма: состав и как ее лечат
От запрета на чувства к запрету на счастье
Один из случаев, когда шарики не радуют
Делимся опытом
О работе с травмой
О тех, кого рано лишили детства. И взрослости тоже.
Почему от терапии все хуже и хуже
Токсический стыд
Почему внезапно так плохо, когда мечта сбылась
Самые болезненные открытия в терапии
Люди не меняются (с) Но к терапирующимся это не относится :)

Style Credit

Style: Atomic Orange for Funky Circles by ninetydegrees
Resources: Stuck in Tokyo

Expand Cut Tags

No cut tags

Page generated Jun. 21st, 2025 04:55 am

Травма - это не судьба, а эпизод биографии

так доделай себя сам

Entries tagged with терапия ранней травмы

Ядро травмы развития

Основная задача терапии

Статьи

Главная потребность травматика

Почему КПТ не годится для работы с детской/комплексной травмой

Выношу по просьбе в отдельный пост с небольшими дополнениями

Вернуть помои хозяину помоев

О тех, кто рано повзрослел. Но так и не вырос.

Родителей не выбирают

Сложная травма: состав и как ее лечат

От запрета на чувства к запрету на счастье

Один из случаев, когда шарики не радуют

Делимся опытом

О работе с травмой

О тех, кого рано лишили детства. И взрослости тоже.

Почему от терапии все хуже и хуже

Токсический стыд

Почему внезапно так плохо, когда мечта сбылась

Самые болезненные открытия в терапии

Люди не меняются (с) Но к терапирующимся это не относится :)

Profile

June 2021

Syndicate

Most Popular Tags

Page Summary

Style Credit

Expand Cut Tags