Травма - это не судьба, а эпизод биографии

Очень часто в различных книгах и статьях о воспитании детей говорят о безусловной любви, безусловном принятии. Эти словосочетания известны многим и произносятся легко и привычно - как что-то, с чем все точно знакомы. Вдумывались ли вы когда-нибудь в значение этих слов?
Безусловная любовь - это любовь без условий. Безусловное принятие - это возможность принять целиком и полностью все проявления другого. Что это значит на деле?
Что я люблю своего ребенка всегда и везде, мне не важны условия. Я люблю его, когда он плохо себя ведет. Люблю, когда устала. Люблю, когда приносит двойки. Я не оцениваю, не сравниваю его. Не размышляю о нем в контексте "хороший/плохой", "лучше/хуже", "наказать/поощрить". Я просто его люблю.
Безусловное принятие означает, что я не хочу его переделывать. Я принимаю его всего, со всеми его способами вести себя, говорить со мной и другими, его реакциями, его чувствами, его проявлениями его чувств и т.д. Я принимаю как данность, что он - вот такой, мой ребенок. Мне в связи с чем-то может быть грустно, что-то может меня раздражать, но я вздыхаю и принимаю, я не переделываю.
( Read more... )

Если ко мне приходят клиенты после неудачной или относительно неудачной терапии, то один из самых острых вопросов, что их обычно мучает - это "чьи тараканы"? Кто виноват в том, что все пошло наперекосяк? Это я такой тяжелый/нарушенный/инфантильный/не желающий выздоравливать клиент? Или это терапевт рядом со мной был непроработанный/нарциссичный/не подходящий лично мне?
И в первом случае клиент готов проваливаться в вину, а во втором - готов отрицать, что что разыгранное в терапии каким-либо образом отражает его проблемы.
Но, ИМХО, ответ на этот вопрос не имеет большого смысла.
Во-первых, сам клиент, если он выдерживает сеттинг - значит делает абсолютно все, что от него требуется в психодинамической терапии. Больше ничего не нужно и не возможно. Все прочие попытки быть взрослее/адекватнее или лучше, чем он есть на самом деле - скорее тормозят терапию, чем помогают ей. И если терапия не удалась, то вины клиента в этом нет и быть не может в принципе. Просто бывают иногда клиенты с очень сложными проблемами, которым объективно помочь очень не просто.
Ну а во-вторых, независимо от того, допускал ли терапевт грубые ошибки или нет; независимо от того, действительно ли клиент проницательно чувствовал, что с терапевтом, или же проецировал на него нечто имеющее слабое отношение к реальности - все равно в терапии разыгрывался актуальный конфликт клиента. Подобно тому, как не случайно мы находим себе партнеров в реальной жизни, так и терапевтов выбираем таким образом, что они встраиваются в наши проблемы, и, так или иначе, подыгрывают им.
Если случайным образом, клиента занесет к не очень профессиональному терапевту, который действительно никакого отношения к конфликту клиента собственными дырками не имеет, то клиент просто равнодушно пожмет плечами, развернется и уйдет. Если же человек в терапии остается и вовлекается эмоционально - значит терапевт каким-то образом стал в том числе и фигурой из внутреннего конфликта клиента.
И для работы после неудачной терапии ключевой становится именно реконструкция вот этого внутреннего конфликта. В котором терапевт вполне может быть тем еще исчадием ада. Здесь, ИМХО, необходимо разделить реальность, которую мы не знаем и не видели, и субъективность клиента. И не оспаривать право клиента рисовать своего прошлого терапевта сколь угодно черной краской, и не бояться, что это нарушает коллегиальность. Потому что речь все-таки не про реального человека, а про внутренний объект. И об этом и с клиентом стоит, мне кажется, именно в таких терминах говорить.
Хотя с другой стороны, как мне кажется, стоит признавать и то, что прошлый терапевт действительно мог совершать и совершал ошибки. Не забывая при этом добавить, что в нынешней терапии ошибок, в том числе и очень ранящих, тоже будет навалом. И, очень вероятно, они будут ровно такими же, как и те, что делал прошлый терапевт. И важно их осмыслять и замечать, и это самое главное.
И это с одной стороны - больно, но с другой, открывает возможности для осмысления и проработки травмы. И иначе, к сожалению, никак.