![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
(no subject)
Sep. 14th, 2011 10:29 amИз предисловия Алис Миллер к ее "Драме одаренного ребенка", издание 1995 года (via amtranslations):
Со времени написания оригинальной «Драмы» я пришла к пониманию многих вещей, которые в то время я не понимал и которые, как я понимаю сейчас, были за гранью осознания. Я бы хотела подытожить здесь некоторые мои размышления, а также сделать обзор моих более поздних работ для тех, кто хочет узнать из них больше на эти темы:
1. Раньше я очень старалась понять для себя и объяснить другим мотивацию родителей, которые наносят вред своим детям. В результате у меня сложилось впечатление, что старание понять точку зрения родителей должно быть частью терапии. На самом деле все наоборот. Если мы стараемся понять чувства тех, кто ранит нас, мы теряем контакт со своими собственными чувствами, теми самыми, которые являются ключевыми для того, чтобы обнаружить наши раны и вылечить их. Чувствовать свою боль, а не боль наших родителей - это необходимое условие для успешности любой терапии. Без ясного понимания этого (того понимания, которого не хватало в оригинальной версии "Драмы"), мы не сможем помочь себе. А также не сможем и помочь нашим родителям. Но они могут помочь себе сами, если они хотят и готовы чувствовать и решать свои проблемы самостоятельно, а не за счет своих детей.
2. Мой опыт научил меня, что принятие идеи о необходимости прощения - и по прошествии 16 лет я все еще верю, что это правильно - заводит процесс терапии в тупик. Это блокирует раскрытие чувств и ощущений, которые невозможно пережить на ранних стадиях терапии, но которые, с развитием внутренней силы и устойчивости могут в конечном итоге проявиться. Некоторые воспоминания приходят спустя годы после начала терапии, когда мы наконец становимся достаточно сильными, чтобы их выдержать. Этому плодотворному появлению новых воспоминаний не должно препятствовать закрытие, которое происходит, когда мы должны прощать (см. Миллер, 1993).
( Read more... )
Со времени написания оригинальной «Драмы» я пришла к пониманию многих вещей, которые в то время я не понимал и которые, как я понимаю сейчас, были за гранью осознания. Я бы хотела подытожить здесь некоторые мои размышления, а также сделать обзор моих более поздних работ для тех, кто хочет узнать из них больше на эти темы:
1. Раньше я очень старалась понять для себя и объяснить другим мотивацию родителей, которые наносят вред своим детям. В результате у меня сложилось впечатление, что старание понять точку зрения родителей должно быть частью терапии. На самом деле все наоборот. Если мы стараемся понять чувства тех, кто ранит нас, мы теряем контакт со своими собственными чувствами, теми самыми, которые являются ключевыми для того, чтобы обнаружить наши раны и вылечить их. Чувствовать свою боль, а не боль наших родителей - это необходимое условие для успешности любой терапии. Без ясного понимания этого (того понимания, которого не хватало в оригинальной версии "Драмы"), мы не сможем помочь себе. А также не сможем и помочь нашим родителям. Но они могут помочь себе сами, если они хотят и готовы чувствовать и решать свои проблемы самостоятельно, а не за счет своих детей.
2. Мой опыт научил меня, что принятие идеи о необходимости прощения - и по прошествии 16 лет я все еще верю, что это правильно - заводит процесс терапии в тупик. Это блокирует раскрытие чувств и ощущений, которые невозможно пережить на ранних стадиях терапии, но которые, с развитием внутренней силы и устойчивости могут в конечном итоге проявиться. Некоторые воспоминания приходят спустя годы после начала терапии, когда мы наконец становимся достаточно сильными, чтобы их выдержать. Этому плодотворному появлению новых воспоминаний не должно препятствовать закрытие, которое происходит, когда мы должны прощать (см. Миллер, 1993).
( Read more... )
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif){kind=small}